Пообщавшись с очередным собеседником рубрики «Наши люди», мы, невольно, и с удовольствием, продолжаем тему нарвитян, вернувшихся в родной город, и заявивших о себе в самом позитивном плане. Сегодня наша приятная собеседница руководитель театрального центра Vabа Lava, который скоро порадует горожан и гостей Нарвы своим официальным открытием. Итак, у нас в гостях Анжелика Штыкалов.
-Уже традиционно, в начале беседы, расскажи о себе, где родилась, где училась и т.п.?
А.Ш. — Я родилась в Советском союзе, как и многие из нас. Родилась не в Эстонии, в России. Мой папа родился здесь. Моя бабушка прошла нарвский концлагерь, так как считалась изменщицей родины, оставшись семьёй на оккупированных территориях Белоруссии и позже бежав оттуда. Лагерь находился в нынешних помещениях гребной базы, недалеко от клуба Ro-Ro. В этом же лагере работал врачом один крымчанин. Полюбил мою бабушку, и на свет появился мой папа. С мамой папа познакомился в Твери (ранее Калинин), а затем привёз её вместе со мной, совсем маленькой, в Нарву, но место моего рождения ― Тверь. В принципе, всё остальное время я прожила в Нарве, кроме четырёх лет учёбы на Сааремаа. Так что, биография пока короткая, но я смело могу называть себя коренной нарвитянкой. Училась в 14-ой школе, ставшей потом Гуманитарной гимназией, а ныне, Языковым лицеем. В 2000-м году её закончила и поступила в колледж Таллиннского университета в Курессааре, на курс туризма и пищевого управления.
— Почему именно туда?
А.Ш. – Мне, вообще, по жизни везёт. Всегда попадаю в какие-нибудь новые места. В школу, когда она только год отработала, в колледж сразу после появления этого курса, который давал высшее образование. Изначально, я поступала в Таллиннский технический университет и, вдруг, меня пригласили на Сааремаа. Я приняла решение и, в итоге, не пожалела об этом, потому что, попасть из Нарвы в такую эстонскую среду, это очень ценно. Ты начинаешь больше понимать Эстонию, самих эстонцев, учишь язык.
— Часто говорят, что на острове своеобразный эстонский язык. Некий сааремааский диалект присутствует. Не совсем понимают жителей острова даже эстонцы. Так ли это?
А.Ш. – Немножко есть такое. Некоторые слова звучат по-другому. Но опять же, во время учёбы ты слышишь, в основном, студентов и преподавателей . Я особо не замечала там каких-то диалектов, просто понимала, что это немножко по-другому, не так, как нас учили в школе: правильно и академически по учебнику.
— Люди говорят, что природа на островах отличается от материковой. Много животных, которых часто можно увидеть вдоль дорог. Так ли это?
А.Ш. – На островах очень долго сохраняется тепло, поэтому, когда в Нарве уже холодно, то на острове ещё вовсю ходишь легко одетым. У нас даже снег редко выпадал, мы зачастую держали молоко за окном и придумали по этому поводу примету: если молоко замёрзло, то паромы не ходят. В то время, когда люди болели в Нарве гриппом, на острове вообще никто не болел. Моя мама объясняет это тем, что у нас большая скученность, а также граница с перекрёстными инфекциями. На Сааремаа же в это время ходят в одних жилеточках, хотя ветер там дует постоянно. Что касается природы, то у воды преимущественно низкорослая растительность. Клонящиеся от ветра деревья, можжевельник, запах воды… А животные чувствую себя свободнее там, где людей мало.
— Так, с островом разобрались, что потом, куда?
А.Ш. – Изначально думала, что в Нарве мне делать нечего, все мои одноклассники разъехались, а стало быть, зачем мне сюда возвращаться? Но по личным мотивам всё-таки вернулась. Думала, осмотрюсь, и пойму, что мне делать. Сначала я устроилась на работу в отель «Нарва» администратором, но быстро поняла, что это не то, что я себе представляла. Потом мне подсказали, что в музее ищут руководителя проектов, так и я попала туда в 2004 году. Это тоже было новое место: я начала сама формировать свой фронт работы, писать проекты, связанные с организацией мероприятий и маркетингом, тесно общаться с представителями СМИ, для которых ранее музей был практически закрытым. Проработав пять лет в музее, я ушла в декрет с дочей, и вернулась обратно уже на другую должность, которая подразумевала работу с персоналом, бюджетом. Если раньше общалась с людьми по ту сторону здания, то теперь на первый план вышло общение с коллегами. Я, вообще, люблю общаться с людьми. В плане же бюджета всё было не так просто, давали о себе знать разногласия с городом по этому вопросу. На этой волне пришла какая-то усталость. Я не понимала, насколько я могу приносить пользу, и мотивация сильно упала. Пришло понимание, что надо попробовать себя в чём-то новом.
— И что это за новое?
А.Ш. – Новое — это театр. Сначала благодаря другу Мадису Туудеру, который послал на проект «100 лиц Эстонии» (Saja lugu) мою фотографию, меня отобрали в книгу с портретами фотографа Каупо Киккаса, куда собрали со всей Эстонии 100 человек. Позднее Яак Принтс поставил спектакль со всеми с нами в таллиннском порту Ноблесснер, музыку к которому написал Эрки Пярноя. После этого неожиданного предложения поступило ещё более интригующее. Зная, что я имею отношение к танцам, бывшая коллега с музея Лийна Пульгес, помогавшая Тартускому Новому Театру (Tartu Uus Teater), обратились ко мне по поводу набора местных танцоров для участия в постановке «Кремлёвские соловьи». Я стала интересоваться, что, кто, куда? Надо было найти 11 девушек и, ни много, ни мало, 11 парней 18+, так как спектакль для взрослых. С девушками было как-то понятно, но найти 11 парней-танцоров этого возраста в Нарве??? Всё решилось практически в последний момент. В основном это были мальчишки с активной жизненной позицией, спортсмены-баскетболисты, красавчики, которых я практически нашла на улице — подошла к ним на молодёжном мероприятии. По ходу репетиций все вдохновились этим процессом настолько, что мы в итоге просто жили спектаклем, отбросив все дела, брали отпуска, хотя, изначально, разговор об особых деньгах даже и не шёл. После этого меня и затянула театральная деятельность. Сначала «Соловьи», потом неожиданно пришла Vaba Lava, чуть ранее Дом эстонского языка в Нарве, который делит с Vaba Lava половину строящегося здания. Сейчас я пытаюсь работать на двух стульях, хочу предложить людям что-то качественно новое, потому что, во время «Соловьёв» я поняла, что Нарва находится в фокусе внимания Эстонии. Ранее все только и говорили про её потенциал, и тут вдруг буквально прорвало. Я полчаса ехала по городу после спектакля, как в Питере или в Москве, такие тут были пробки в августе. И с тех пор не проходит и дня, чтобы кто-нибудь ни упомянул мюзикл о Яаке Йоала «Кремлёвские соловьи». Конечно, это приятно. Получается, что теперь эстонцы приезжают к нам, чтобы доказать, что у города есть потенциал, а не наоборот. Очень интересный момент!
— И опять уже сложившаяся маленькая традиция подобных интервью. В прошлый раз мы общались с Александром Опенко, который вернулся из Америки в родной город. У тебя тема возвращения в Нарву тоже присутствует. Вот тот самый принцип — «Где родился, там и пригодился», что-то значит для тебя?
А.Ш. – Я думаю, что у меня, как у многих других, случаются такие моменты, что «лучше я буду скучать по Нарве, а не жить здесь». Такие мысли появляются особенно тогда, когда ты уже где-то увидел другое, лучшее. Но когда ты чувствуешь, что можешь действительно что-то сделать, то у тебя возникает какая-то компания, круг людей, которые с тобой находятся на одной волне. Это и держит, потому что тебя держат люди, а не какие-то блага.
— И второй традиционный вопрос. У тебя есть в Нарве любимые места?
А.Ш. – Если честно, хотелось бы побольше таких мест, где есть какие-то скамеечки, поребрики, куда можно прийти и сесть, например, с книжкой. Мне кажется, в Нарве пока мало таким мест. Возможно, в ближайшем будущем, они появятся. Мне очень уютно на променаде. Приятно видеть, как люди семьями прогуливаются по нему, кто-то катается, кто-то просто идёт, смотрит на природу, наблюдает за рыбаками. Вечером уже хочется подтянуться к Ро-Ро. Я всегда верю в то, что интересно там, где ты сам есть. Не место тебя делает, а ты делаешь место. Если вокруг тебя интересные люди, то и мне будет интересно в этом месте. Везде, в первую очередь, надо оставлять свою душу. Без неё неуютно.
— Расскажи немножко о своём хобби — о танцах.
А.Ш. – Танцевать мне захотелось тогда же, когда я научилась ходить. Но мама считала, что мне надо заниматься музыкой. В то время я думала, что замуж не выйду, если не буду играть на пианино, потому что моя мама познакомилась с папой, играя на фортепиано в их студенческом КВНе. Но если честно, я ходила на занятия в музыкальную школу без особого удовольствия и продолжала мечтать о танцах. Сначала я пошла заниматься к ученику Юрия Кувайцева, последний был, как известно, основателем «Уличного балета», а потом в школе появилась танцевальная студия «Тени» (теперь Varjud) под руководством Надежды Викторовны Сутыриной, и я с удовольствием погрузилась в эти дружные танцевальные будни. Это было классное время! После университета занималась некоторое время у Наташи Сутыриной модерном, а затем один за другим пробовала разные стили у Катрин Нооркыйв: восточные танцы, сальса, бачата, и наконец, варьете «Genesis». Всё равно, тянет на сцену, тянет в танец. Мне необходимо, чтобы в моей жизни присутствовало какое-то творчество.
— Что для тебя спорт?
А.Ш. – Спорт – это для меня всегда папа. Он обожает его во всех видах, но больше смотрит, чем участвует. А вот Антон организует. А в итоге, заниматься спортом некому 🙂
— Что можешь поведать о своём характере, плюсы-минусы?
А.Ш. – Есть такое понятие «эмпатия». Я люблю входить с людьми в какую-то общую волну, почувствовать их состояние. Я уже говорила, что мне очень нравится общаться, создавать благоприятную атмосферу вокруг себя. Входить в положение человека, шутить, обсуждать что-то совместно. Всё остальное у меня уходит на задний план. Я всегда долго переживаю, если с кем-то поссорюсь. Для меня самое важное – Человек, сам по себе! В качестве минусов… может, что я, порой, слишком жалею кого-то. В принципе, если покопаться, много чего можно найти.
— И о детишках.
— У меня дочка, 8 лет. У Антона две дочки. Растим троих вместе. Тоже все танцуют в «Варьюд».
— Выходим потихоньку на финиш. Много уже было написано про то, что после конкурса ты стала руководителем нарвского театрального центра Vaba Lava. Какие планы, цели, задачи ставишь перед собой? Чем занимаешься на данном этапе работы. И, может, какое-то обращение, приглашение, что ли, в адрес нарвитян. Что нам ожидать?
А.Ш. – Официальное открытие состоится 1 декабря. И хотя программа пока ещё сыровата, Vaba Laba постарается в первую неделю показать различные жанры, направления, в которых центр будет действовать, чтобы посетитель, зритель понимал, на что способны эти помещения, и что можно будет в них посмотреть. Это будут театр, цирк, концерт в различных форматах, в дальнейшем, кино и др. На встречи будут приглашены критики из-зарубежья. Затем мы будем потихоньку заполнять календарь, благо желающих достаточно, не только из Эстонии, но и из России, в-частности. Vaba Lava в Нарве пока что существует за счёт собственных доходов. Будем рады меценатам, спонсорам, которые поддерживают культуру. Уникальность центра Vaba Lava в том, что площадка даётся театрам на льготных условиях, а поддержка идёт от частного сектора, потому что, на культуре, к сожалению, много не заработаешь. В плане ценовой политики по поводу стоимости билетов, мы подходим реально и разумно. Много рассуждали и пришли к тому, что 10-15 евро за билет являются той «золотой серединкой» для нарвитян, так что добро пожаловать!
— Обратились к нарвитянам, пригласили их, а теперь, давай, что-нибудь пожелаем им.
А.Ш. – Нарвитяне должны понять, что они живут в очень интересное время, потому что, на самом деле, в городе происходит очень много всего интересного. Надо развеять для себя миф о том, что «в Нарве нечего делать, и ничего не происходит». Любите ещё больше свой город. Будьте открыты ко всему новому. Принимайте участие в развитии нашей Нарвы по всем направлениям. А те, кто уехали, должны, наконец-то, понять, что у нас тут классно и есть смысл вернуться и приложить знания, полученные где-то, в родном городе.
Беседовал Евгений Рогов
Фото: личный архив А.Ш. Авторы:Kaupo Kikkas, Jelena Kissin, Хенри Грин, Анна Маркова.