КИРИЛЛ АДЫЛИН: «ЛЮБОЙ ПРОЕКТ – ЭТО ТВОРЧЕСТВО»

КИРИЛЛ АДЫЛИН: «ЛЮБОЙ ПРОЕКТ – ЭТО ТВОРЧЕСТВО». Мультиинструменталист и талантливый аранжировщик, гитарист группы Avenue Кирилл Адылин, не желал почивать на лаврах успешного и востребованного музыканта. А потому взял и поступил на джазовое отделение Эстонской академии музыки и театра, доказав тем самым себе и нам, что учиться и профессионально расти никогда не поздно. О том, как выдержал серьезный конкурс, кто повлиял на его музыкальное становление и во что вылилось детское увлечение игрушечным пианино, Кирилл рассказал в интервью газете «Нарва».

Мультиинструменталист и талантливый аранжировщик, гитарист группы Avenue Кирилл Адылин, не желал почивать на лаврах успешного и востребованного музыканта. А потому взял и поступил на джазовое отделение Эстонской академии музыки и театра, доказав тем самым себе и нам, что учиться и профессионально расти никогда не поздно. О том, как выдержал серьезный конкурс, кто повлиял на его музыкальное становление и во что вылилось детское увлечение игрушечным пианино, Кирилл рассказал в интервью газете «Нарва».

— Кирилл, поздравляю тебя с поступлением в академию! Легко удалось пройти испытание?

— Да не сказал бы! Чувствовал себя как школьник: давно так не тряслись руки, а ведь у меня многолетний опыт выступлений на сцене! Но на концерте ты не знаешь, кто сидит в зале, за исключением своих гостей, а здесь – именитые люди в составе приемной комиссии, ну и вообще экзамен – это не фестиваль и даже не конкурс. Признаюсь, справиться с волнением я так до конца и не смог.

— Но тем не менее поступил! И, насколько я знаю, не один – «сдаваться» вы пришли вместе с Мишей Никитиным, известным нарвским барабанщиком.

— Да, Миша тоже прошел, хотя среди барабанщиков был большой конкурс – два человека на место. Но мы выбрали именно джазовое отделение, потому что давно играем в этом стиле и очень его любим, и члены комиссии как опытные музыканты нас, конечно, уже знали. Ну и в том, что касается самих дисциплин, мы не особо подкачали!

— Не особо – это как? И вообще, какие были экзамены?

— Дело в том, что я поступал одновременно на гитару и на аккордеон. На обоих инструментах играю одинаково давно, но история знакомства с каждым из них совершенно разная. Нынешние экзамены снова показали, что я больше аккордеонист – чтение с листа на гитаре я почти провалил (смеется). Зато выступление с ансамблем было практически триумфальным (тоже смеется)! – там надо было в составе ансамбля сыграть два произведения: одно рекомендованное комиссией и одно на свой выбор. А если учесть, что ансамблем моим стали Вова Высоцкий, Миша Никитин и Сережа Шегуров, а композиция по выбору была моей авторской, то здесь мы развернулись вовсю! Незадолго до вступительных экзаменов мы в этом составе выступали в нарвском Jazz Cafe, так что здесь разыграли козырную карту. Кстати, Миша для своего творческого конкурса тоже выбрал мое произведение, и в итоге на сцене академии за этот вступительный период прозвучало два моих опуса.

— Тоже повод для гордости! Кстати, почему ты не пошел в академию раньше – сразу после училища?

— А я не закончил училище.

— Как так?

— Я бросил его, когда оставалось доучиться где-то полгода. Понимаю, что это звучит странно, но тогда поступило предложение от группы Avenue, а я уже устал без настоящей игры. И не жалею о том поступке. Никогда не отказываюсь от любых предложений и проектов, пусть кому-то некоторые из них покажутся слишком местечковыми. Для меня все это – творчество! Ну и никогда не поздно наверстать упущенное, как оказалось.

— С училищем как решил вопрос? Досдал нужные предметы для диплома?

— Нет. Поначалу решил восстановиться, а потом оказалось, что в академию можно поступить и без диплома училища, да еще и проще в плане экзаменов. С нами вместе пробовали свои силы замечательные музыканты, с которыми мы встречались на разных площадках, то есть уровень поступающих в этом году был очень высокий.

— Теперь тебе, нарвитянину, придется ездить в Таллинн на сессии?

— Мне придется жить в Таллинне, потому что на джазовом отделении есть только дневная форма обучения. Но я и так собирался в ближайшее время частично туда перебираться, потому что занят в нескольких интересных музыкальных проектах. Хотя в таких масштабах, как наша страна, говорить о смене ПМЖ смешно. Мои нарвские дела ведь никуда не денутся – приехать поработать на студии, например, я всегда смогу, а сейчас просто довожу до логического завершения альбомы, которые мы с Сашей Ефимовым писали весь этот год.

— Речь идет о «Нарвском альбоме», где песни Саши поют нарвские рок-музыканты и даже Александр Чернецкий из питерской команды «Разные люди»?

— Да, этот альбом готов. Мы сами себе обещали закончить работу над ним в июле — и сделали это. Нам нравится то, что получилось, и в скором времени возможность послушать песни с нового диска появится у всех желающих.

— Если уж заговорили о масштабах Эстонии, давай вспомним, что ты пару лет прожил в Англии – вот уж откуда было не вырваться на другие проекты. Какой опыт ты привез оттуда?

— Ну, там я тоже, как и везде, пытался заниматься музыкой. Хотя почему пытался – пока не устроился на работу, ходил в джаз-клубы и играл с музыкантами на джем-сейшенах. Но этим денег было не заработать, а когда пошел на завод, на музыку уже не оставалось ни времени, ни сил. Я трудиться люблю, причем нет такого рода занятий, который бы меня напугал, поэтому на заводе в городке Питерборо я собирал пожарные спринклеры – это такие штучки, которые разбрызгивают воду в случае возгорания. Потом переехал на юг, где полтора месяца убирал магазин.

— Неужели не угнетало такое не царское вернее – не творческое занятие?

— Нет, я был готов к трудностям, хотя это, конечно, не мое. Последним местом «английской» работы, кстати, был завод по переработке старых книг, и вот уже там я стал задумываться, зачем мне это все. Оказаться в этих условиях в двадцатилетнем, к примеру, возрасте – идеальный способ познать мир и себя. Но мне было почти тридцать – поздновато, тем более все, что можно, я из этого опыта уже извлек. И, вернувшись домой, стал использовать каждую возможность проявить себя творчески.

— Музыкальная общественность Эстонии наверняка возрадовалась – ведь тебя ценят как мультиинструменталиста и аранжировщика. А как рождаются такие универсалы? И где?

— Родился я в Нарве. Семья – самая обыкновенная, профессионально музыкой никто не занимался. Хотя в Брянской области у меня есть дедушка, который отлично играет на балалайке. Это по папиной линии, а бабушка по маминой великолепно пела. Что касается меня, то, я думаю, всему причиной – игрушечное пианино, которое стояло в садике. В тихий час я прокрадывался к нему и подбирал мелодии; «Подмосковные вечера» мне удавались особенно хорошо. Воспитатели подслушали и «сдали» меня родителям. И они, конечно, сразу подумали о музыкальной школе. Только я хотел на фортепиано, а меня отдали на аккордеон. Помню, плакал даже: «Зачем мне гармошка?!»… Но, видимо, «пианистов» в тот год был перебор. Зато я попал в класс к Людмиле Константиновне Юзвик, с которой мы дружим и работаем до сих пор.

— Для преподавателя это очень ценно — вырастить себе соратника с младых ногтей…

— А растила меня первые годы ее коллега и тезка, Людмила Васильевна Чумакова, поскольку «учительница первая моя» через год куда-то перевелась; но потом вернулась, и уже обе они обучали меня – и сольно, и в составе ансамбля, где мы с моей одноклассницей Мариной Люттер впервые почувствовали себя звездами, отовсюду привозили первые места. Обучение давалось мне очень легко, хотя я был полным раздолбаем: задвигал сольфеджио, например, да так иногда конкретно, что Татьяна Дмитриевна Нестерчук звонила моим родителям, чтобы узнать, все ли с их мальчиком в порядке.

— А мальчик вырос в серьезного музыканта.

— Да, классе в 6-м я понял, что хочу поступать в училище. Казалось, что это очень круто! А теперь я вообще в консерватории – разве мог тогда мечтать об этом?

— Предположу, что бонусом к аккордеону ты в нашей родной музыкалке получил, как и мечтал, общее фортепиано. А гитаристом-то как стал?

— А тут я как все — попал в компанию, где ребята заседали во дворе и играли на гитарах. Но этого, конечно, было мало, и я пошел к Александру Филиппову, основателю студии бардовской песни «Приходит время», который разглядел во мне потенциал и начал увлеченно со мной заниматься. А я быстренько выучил всевозможные аккорды и в скором времени стал ему аккомпанировать. Там же была и Лена Сабинина – талантливый автор и исполнитель, впоследствии — создатель фестиваля «Нарвский причал». А за соседней дверью – дело было в «Женеве» — репетировал «Абсолют». Конечно, я захаживал и к ним и завороженно смотрел, как они репетируют. Мне было лет 12, а они – взрослые… Тогда даже не знал, что с каждым из них случится поиграть.

— Но до этого еще было далеко.

— Да, а пока с помощью Филиппова я начал зарабатывать первые деньги – его пригласили выступать в бар Petroff, он позвал меня с собой. И я наконец купил свою собственную гитару! Плюс, конечно, это была настоящая практика. И азы аранжировки я, получается, начал получать еще тогда, до всяких компьютеров: ведь когда подыгрываешь, это уже аранжировка! И когда в коллективе играешь, импровизируешь, — тоже. И когда репетируешь с коллективом, когда вместе придумываете варианты развития мелодии – тоже оно. А компьютеров тогда ни у кого еще не было.

— Ты – бессменный участник всевозможных джазовых фестивалей и проектов, даже создаешь собственные произведения и бэнды. А как открыл для себя джаз, помнишь?

Как и все ребята, что я только не слушал в разные периоды своей жизни. И однажды наступил чудесный момент, когда я оказался на концерте Лембита Саарсалу с Estonian Dream Big Band. Услышал я, что они вытворяют, и зафанател. Потом Борис Петрович Паршин – он тогда был завотделом культуры – привез Бутмана, потом разных других музыкантов, и я начал потихоньку тоже джаз играть – тогда еще в музыкальной школе. Людмила Васильевна подбирала мне композиции, а Бориса Петровича мы приглашали как гуру, чтобы к уже готовому произведению подсказал оригинальные штрихи. Потом, уже набив руку, я приходил в Jazz Cafe, где дуэт «Паршин – Юзвик» блистал с самого открытия, и тихонько спрашивал, можно ли поиграть. И играл.

— Ты прямо каким-то идеальным учеником был – полностью мотивированным. А ведь «бросить музыкалку» — мечта любого ребенка в определенный момент. Что делать родителям в такой ситуации: заставлять заниматься дальше или наоборот?

Ну, классическое «Все играют в футбол на улице, а я как дурак учу гаммы!» коснулось и меня. Трудиться и отдыхать – вещи разные, и ответить ребенку: «Не занимайся!» — то же самое, что сказать: «Не трудись!». Если любому из них дать альтернативу «гаммы или футбол», он выберет второе. Нас заставляли учиться, и это не плохо. Ведь жизнь еще будет полна соблазнов бросить начатое, даже самое благодарное дело. Я думаю, «поддержать» в данном случае – это как раз не дать бросить то, что у тебя очень хорошо получается, просто требует больше усилий с каждым новым уровнем.

— А что за история с дипломом ПТУ? Это шутка такая или ты до училища действительно успел освоить какое-то ремесло?

— Я дипломированный повар! Стал им уже после училища, когда понял, что вообще без образования остался. Но выбор этой профессии был взвешенным: я люблю и умею готовить, а преподаватели мои навыки отточили и приумножили.

— А какие блюда получаются у тебя лучше всего?

— Борщ и другие супы, да и вообще все подряд. В последнее время я перешел на овощные салаты и мясо – лето же на дворе, какое ни есть.

— Получается, шашлычником в «Ро-ро» ты работал по профилю.

— Был и такой период, но не сказать, чтобы долгий – это утомительная работа, и когда я почувствовал, что творчества не осталось, один конвейер, то ушел. Тогда как раз подвернулась ставка в «Ругодиве», где я около полугода руководил студией «Ретро», обучая ребят игре на гитаре.

— После училища, где жизнь била ключом, не заскучал от такой рутины?

— Джазовое отделение в училище тогда было экспериментальным, в музыкальном плане на тот момент было рутинно и скучно, но знакомств хороших у меня там родилось много, до сих пор общаемся. Так что – нет, не заскучал, тем более что в Avenue была отличная возможность реализовать себя как музыканта и заняться аранжировкой.

— Легко ли освоил компьютерные звукозаписывающие программы?

— Нет. Очень сложно было настроить их и настроиться самому. Начинал и бросал. Опять начинал, устанавливал, не получалось – бросал. Я же здесь, как и в игре на гитаре, — самоучка. Невезение продолжалось, пока не понял принцип работы. И тогда все пошло легче, плюс я читал и читаю много литературы на эту тему, что помогает. В загашнике всегда куча всяких идей, а под рукой нотная тетрадка, куда я записываю мелодии, что приходят в голову.

— Ваши совместные выступления с певицей Дашей Гордеевой не оставляют равнодушными ни одного зрителя. Это потому, что всю жизнь работаете вместе?

— А вот и нет. Знакомы-то мы и правда давно, Дашка еще была школьницей, пересекались на разных сценах, но играть вместе стали буквально года три назад! Еще до отъезда в Англию я выступал с известным нарвским исполнителем Олегом Цываревым на вечерах живой музыки. В какой-то момент мы ощутили нехватку женского вокала и пригласили Дашу. И с тех пор где только не засветились – Новый год и Рождество, вечеринки, корпоративы, тематические вечера, свадьбы, открытия всевозможных заведений и другие праздники. В общем, сработались целиком и полностью. Теперь часто выступаем вдвоем, а вообще Дарья – востребованная певица, и ее совершенно без моей протекции приглашают на различного рода мероприятия. Недавно мы большой командой зажгли в питерском клубе «Зал ожидания» на дне рожденья Инны Чернецкой.

— А еще вы часто вместе работаете на студии.

— Даша всегда принимает участие в записях песен Саши Ефимова – они вообще сто лет знакомы. И в новом альбоме ей принадлежат все женские бэки и даже немного больше. Но это уже каждый услышит сам.

— Пора готовить проект для «Евровидения» — аранжировки и звук у вас что надо, голоса тоже – сам бог велел.

— С одной стороны, почему бы нет, с другой — «Евровидение» для меня давно перестало быть конкурсом песни. Новых технологий – пожалуй, но голос там давно отошел на второй план, и очень немногие конкурсные песни люди запоминают и слушают. Хиты «Евровидения» можно пересчитать по пальцам. То же касается и исполнителей – из эстонских конкурсантов, пожалуй, только Танель Падар до сих пор в струе – его слышно и видно. Я вообще к конкурсам предвзято отношусь.

— И ты туда же?

— А то. Раньше, когда молодой был, понятно дело – максимализм, «хочу стать звездой» и прочее. А теперь понимаю, что публичный, знаменитый человек несет такое же бремя, как и все, только похлеще. А гастрольные графики? Каждый день перелеты-переезды, новые города и страны – этот выматывающий ритм не для всех. Поэтому сегодня я хочу быть обычным музыкантом, композитором, работать на студии и играть с хорошими и профессиональными людьми.

— Складывается впечатление, что ты домосед. Куда-то за пределы Эстонии часто выбираешься? Кроме Англии и Штатов, куда вы с Володей Чердаковым ездили несколько лет назад.

— Вообще я очень люблю путешествовать. В Грузию вот с друзьями скоро поедем попить вина, поесть шашлыка и посмотреть на природу. Один из этих друзей – Саша Котлер, израильский музыкант, с которым мы где только не концертировали. А познакомились, кстати, на этих наших американских «авенюшных» гастролях. С Котлером мы уже записали на студии несколько песен, и в «Нарвском альбоме» его тоже можно будет услышать. Надеюсь, в будущем у нас появится совместная пластинка, тем более что начало уже положено.

— А сам сейчас много сочиняешь?

— В последнее время – да. Начал писать новые вещи и надеюсь на очередной виток творчества, потому что вокруг замечательные коллеги-музыканты, у которых всегда есть чему поучиться. В прошлом году меня пригласили в ВИА «Балтика», где из «наших» — басист Сережа Шегуров. Мы выступаем везде, где можно, вот только что нас можно было увидеть в Усть-Нарве на Дне рыбака. Плюс я открыт для любых предложений – главное, чтобы времени хватало!

Беседовала Анна Чистоделова

фото. видео. личный архив Кирилла Адылина 
  видео/ канал на youtube