ЛАРИСА ЛЕБЕДЕВА: «МЫ – РОМАНТИЧНЫЕ БЕЛЫЕ КЛОУНЫ». Ожидание праздника подчас волнует не меньше, чем сам праздник, особенно если проживаешь эти минуты с теми, чья профессия – волшебство. Например, с создателями театра Giraffe Royal. Сегодня у нас в гостях… нет, не Станислав Варкки, а его прекрасная половина, муза и партнер семейного творческого проекта Лариса Лебедева. О том, как спортивная карьера обернулась сценической, чем выстлан путь уличного комедианта и о простом женском счастье Лариса поведала мне за чашкой чая дождливым декабрьским вечером.
Ожидание праздника подчас волнует не меньше, чем сам праздник, особенно если проживаешь эти минуты с теми, чья профессия – волшебство. Например, с создателями театра Giraffe Royal. Сегодня у нас в гостях… нет, не Станислав Варкки, а его прекрасная половина, муза и партнер семейного творческого проекта Лариса Лебедева. О том, как спортивная карьера обернулась сценической, чем выстлан путь уличного комедианта и о простом женском счастье Лариса поведала мне за чашкой чая дождливым декабрьским вечером.
— Лариса, я под впечатлением от вашего недавнего выступления, подарившего зрителям рождественское настроение. К вечеру, если помнишь, даже снег пошел. Велика сила искусства!
— Ну, влиять на стихию мы пока не научились (смеется), но ответная энергия зала – всегда подарок, и каждый раз общий вихрь эмоций окрыляет, придает нам новые силы. И на этот раз публика порадовала: люди сопереживали, иногда направляли действо, и мы им беcконечно благодарны.
— В такое темное время года всем хочется света и красоты, а вы кроме блестящей постановки всегда радуете нетривиальной сценографией. Чего стоят одни костюмы! Кстати, как создаете свой внушительный арсенал?
— Создаем долгие годы. Придумать образ, нарисовать, подобрать фактуру материала, найти мастера для реализации, что-то сделать самостоятельно. Теперь, когда подросла дочь, экспериментируем вместе с ней. Когда зрители восхищаются нашими костюмами, я ценю это, радуясь, что кропотливый труд не остается незамеченным. А еще говорят, что благодаря нашим творческим находкам и реквизиту создается впечатление, что на сцене человек 20, тогда как нас всего трое. В общем, одни костюмы мы создаем сами, другие помогают реализовать друзья, например художник Таня Сонина. А есть образы и от признанных театральных кутюрье!
— А с кем из них довелось работать?
— Мы много сотрудничали с петербургским модельером Ларисой Погорецкой. Она не только помогала создавать образы, но и учила чувствовать жизнь ткани. Еще у нас сложился замечательный альянс с московским мэтром высокой моды Леной Макашовой: к концерту фонда Чулпан Хаматовой Лена создала образы белых птиц для нас с Аней, а для Стаса – его знаменитый костюм Белого Клоуна. А знакомство с театральным художником Никой Вининджаниновой сильно повлияло на мое представление о театральном костюме. В своем ателье ей удалось собрать самых лучших мастеров Санкт-Петербурга, по фракам, по трикотажу, по набору балетных пачек, эстрадному костюму… Компания Ники «одевает» спектакли Большого Театра и других творческих структур этого ранга по всей России. Мы были одними из первых ее клиентов: серия костюмов «Японская сюита», а также наряд «Женщина-кошка», который по наследству уже перешел от меня к дочке, – это все от Ники. У каждого костюма своя история, своя судьба.
— Которая вплетается в вашу собственную сагу. Но прежде чем мы перейдем к истории создания семейного театра, расскажи, как прошел ваш творческий сезон.
— Прекрасное выдалось лето. Да и вообще год получился замечательный. Весна – Тамбов, театральный фестиваль Рыбакова, спектакль «Карнавал». Тамбовская публика нас долго не отпускала, было много аплодисментов, цветов и теплых слов. Потом – полтора месяца в Словении, где мы третий год ведем школу уличного театра.
— Вот это да! А кто ваши ученики?
— Молодые артисты театра, цирка, студенты и обычные люди. Те, кто хочет себя попробовать в этом не простом древнем искусстве. Это требует больших физических затрат, напряжения душевных сил, концентрации скрытых в обычной жизни ресурсов человека. Испытание улицей выдерживают не все. Зато прошедшие эту школу получают колоссальную отдачу от публики! На мой взгляд, это критерий актерского мастерства. Мы со Стасом считаем, что такую практику неплохо было бы ввести и в театральных вузах.
— А вам общение со случайными прохожими дается легко?
— Это всегда нелегко! Как бы ни был велик твой опыт. Каждый раз ты говоришь себе: «Ну сколько можно волноваться?» – и выходишь к людям, все равно волнуясь. Но, наверное, так и должно быть: пока человек способен сомневаться, в нем остается то живое, что трогает зрителя. А если работаешь на автомате – перестаешь расти.
— В Словении выступления были?
— А как же! Турне по стране; мы побывали в разных ее уголках. Причем как будто объездили несколько стран, настолько разные были пейзажи, люди и ощущения от контакта с ними. А дальше наш путь лежал в Черногорию.
— Отличное курортное место! Удалось отдохнуть на море?
— Да, но сначала выступили на юбилейном, 30-м, фестивале андеграундного театра в Подгорице, куда съехалось около 70 коллективов со всего мира. Потом мы работали в очень красивом месте – арт-центре среди моря и скал. Красота умопомрачительная. А по возвращении продолжили сезон дома, выйдя на сцену в рамках проекта «Нарва – осенняя столица Эстонии».
— Я, к сожалению, не застала это ваше выступление. Чем тогда удивили нарвитян?
— Нам посчастливилось создать красивейший, уникальный проект совместно с замечательным эстонским скульптором Тауно Кангро. Вниманию зрителей была представлена коллекция бронзовых скульптур, созданных на основе образов из нашего спектакля. Земляки очень тепло это приняли.
— Вот и коснулись мы темы земляков. То, что Стас родился и вырос здесь, – общеизвестный факт, но о тебе широкой публике мало что известно. Заполним этот пробел?
— Охотно. Да, я нарвитянка по мужу (смеется), а родилась в Петрозаводске. Это светлый студенческий город с университетом, пединститутом, консерваторией и филармонией. Появилась я на свет в результате странного союза. С одной стороны – знаменитое семейство Лебедевых: благодаря моему двоюродному деду-академику в России появился искусственный каучук, а мой родной дед, Николай Лебедев, был начальником Октябрьской железной дороги с предвоенного периода до шестидесятых годов прошлого века. С другой стороны – моя мама, обычная карельская девушка из многодетной крестьянской семьи, во время войны оказавшаяся в детдоме и самостоятельно строившая свою жизнь с 13 лет.
— Почти книжная история!
— Да. Отец мой был замечательным спортсменом, членом сборной команды Карелии по футболу и хоккею, что в те годы высоко ценилось. Он и привил мне любовь к спорту, вовремя поставив меня на коньки и таская с собой на футбольные матчи. А в пять лет отвел меня в кружок художественной гимнастики. Потом я пошла в общеобразовательную школу и одновременно – в музыкальную с хоровым уклоном, где осваивала фортепиано. Ну и спортом продолжала заниматься.
— Сложно было совмещать?
— Сложно, но интересно. Понимаю, как трудно было маме: в какой-то момент мы с ней остались вдвоем и едва сводили концы с концами, но даже при этом она умудрялась платить за музыкалку, а позднее купила мне пианино в кредит. Я бесконечно благодарна ей. Закончила музыкальную школу, получила диплом. А гимнастика забрала меня целиком.
— Заранее выбранная профессия?
— Да, благодаря моим прекрасным тренерам – Татьяне Михайловой и Людмиле Косюк – я была очень увлечена спортом. Кстати, на соревнования мы ездили вместе с известной телеведущей Оксаной Пушкиной, которая тоже родилась и выросла в Петрозаводске. В 16 лет я стала мастером спорта, и, мечтая стать тренером по художественной гимнастике, поехала поступать в институт Лесгафта в Питер.
— Чем запомнилась студенческая жизнь?
— Я выступала за сборную института, и на нас отрабатывались новые упражнения для сборной Союза. Там и родилась моя дружба с Надеждой Захаренковой – основателем школы художественной гимнастики в Нарве. Обе активные, целеустремленные – весь мир был у наших ног! Однажды увидела на столбе объявление о наборе в студию пантомимы «Терра Мобиле» и пришла из простого интереса.
— И сразу встретила Стаса, да?
— Нет, он пришел в студию примерно через год после меня. Руководителем и режиссером студии был Вадим Михеенко, прогрессивный деятель пластического театра и танца; не прошло и года, как под его опекой я ощутила себя частью организма и начала принимать участие в постановках основного состава театра-студии. Вот тогда и появился Станислав.
— Красивый и харизматичный?
— Нет, по моим критериям эстетического восприятия после института физкультуры он показался мне скорее неуклюжим. Так и было: Стас закончил ПТУ в Нарве и после армии поступил в Технологический институт, но затем, попав в студию, занимался по 12 часов в сутки. У нас была возможность учиться у лучших: в Россию приезжали специалисты по пластической драме, акробатике, восточным единоборствам и прочее. Мы брали уроки у лучших мастеров, которых приглашал для нас Вадим Михеенко, и прошли великолепную школу на основе пантомимы, пластической драмы и брейк-данса. Группа перешла на профессиональный уровень. Мы поступили на работу в Ленконцерт. Объездили с гастролями всю территорию Советского Союза со своим спектаклем и в сборных программах, и со звездами на самых лучших площадках.
— Огласите список.
— У нас была совместная программа с группой «Пикник», а Илье Резнику мы оформляли концерт. Участвовали в передаче Натальи Пахоменко о новых направлениях в искусстве. Снимались в клипах с Игорем Корнелюком, Тынисом Мяги, Ириной Аллегровой – всех сейчас и не упомнишь. А у меня неожиданно случился выход на большую балетную сцену. С удивительным результатом.
— Каким же?
— Известный хореограф Эдвальд Смирнов искал исполнительницу на роль Эвридики для номера «Орфей и Эвридика», который готовился для престижного всесоюзного конкурса постановщиков и артистов балета в Москве. Я выиграла кастинг. Получился странный дуэт: Орфей – солист петербургского Малого театра оперы и балета Владимир Аджамов, а Эвридика – я, танцовщица брейк-данса и модерна, самых прогрессивных тогда стилей. Но мы сработались! Нас так захватил репетиционный процесс, что мы даже не думали о триумфе, а в итоге выиграли конкурс. Это одна из крупных побед, которыми я особенно дорожу.
— Какие двери открыл перед тобой этот успех?
— Сразу после конкурса меня пригласил в свой коллектив Борис Эйфман, руководитель театра современного балета в Питере. Но я вернулась в «Терра Мобиле» и погрузилась в интереснейшую работу с плотным гастрольным графиком.
— А со Стасом вы уже были вместе?
— Да нет же! Но мое восприятие его как личности уже сильно изменилось. Он стал солистом в группе, демонстрировал лидерство, мне были близки его идеи, так что человеческая симпатия и вполне закономерный интерес ощущался. Артисты проводят вместе много времени, что позволяет им узнать друг друга вдоль и поперек. Но не всегда это приводит к роману! (улыбается). Мы стали парой после нескольких поездок в Европу, где у всей труппы появился первый опыт уличной работы. Начали со Швеции.
— Почему именно с нее? Это Мекка для уличных театров?
— В то время да. На площадях Стокгольма мы начали создавать композиции, вписываясь в различные урбанистические пространства. Нас сразу восторженно приняли. После третьей поездки на заработанные деньги купили прямо там два микроавтобуса и уже на них поехали дальше по Европе. Получился целый тур: вся Швеция, Германия, Дания, Франция, а потом обратно. Так прошло лето, и, вернувшись в Питер, мы со Стасом, будучи уже семьей, одними из первых покинули команду. А поскольку в паспортах у нас стояли итальянские визы для следующей поездки со студией, мы решили поехать вдвоем, и вот так совершили свое первое турне на двоих.
— Романтические гастроли?
— Можно и так сказать. С июня по октябрь мы работали на площадях и улицах Италии, а вернувшись в Санкт-Петербург, в течение года поставили свои первые спектакли. Это были «Жена разбойника» по русской легенде на музыку Гаврилина и «Танцы под дождем» – современная тема.
— Звучит как заявка на успех!
— И она сработала: когда мы вывезли спектакли на фестивали в Казань и в Нижний Новгород, то вместе с первыми премиями получили и выход на международные фестивали в Голландии и Германии.
– Много лет вы творчески и лично связаны со Славой Полуниным. А где познакомились?
– В Питере всегда было много фестивалей; Слава посещал их и наблюдал за развитием людей, которые его интересовали. Так он потихоньку отбирал артистов в театр «Лицедеи», а также для различных проектов и акций. В 92-м году Слава организовал первый фестиваль женщин-клоунесс «Бабы – Дуры». Я там исполнила номер «Газета», он меня запомнил, а впоследствии увидел и наш спектакль. Пригласил нас в Царское Село, где тогда работал его арт-центр «Китайская деревня». Общая творческая атмосфера, которую мы вместе создали, помогала всем нам и двигала оба наших театра вперед и вверх. Потом мы со Стасом поехали на гастроли сначала в Германию, потом в Голландию, а вернувшись, я поняла, что беременна, и наступил новый период в нашей жизни – и частной, и творческой.
— Как она изменилась?
— Наша дочка Аня родилась в Петербурге. Стас тогда работал в совместных европейских театральных проектах, где был замечен, а позднее приглашен в парижский театр «Ранлаг» в клоунский спектакль по мотивам «Ромео и Джульетты» уже в качестве Белого Клоуна. И мы с Анюткой фактически на два года стали парижанками. Мне тоже довелось и выступить в этом спектакле, и получить уроки у знаменитой наследницы цирковых традиций Мадонны Буглион.
— Если помнишь, мы с тобой познакомились на курсах французского в языковой школе Likool. Оказывается, еле уловимый парижский шарм мне тогда не привиделся. Два года – это серьезное погружение! Отчего не больше?
— Пришла пора возвращаться домой. Но, прилетев в Петербург, мы попали в страшное время кризиса… С талонной системой, с кострами у станций метро, полной дезориентацией и крушением ценностей. Дочка плакала ночами: то ли низкое питерское небо было тому причиной, то ли что-то еще, но успокоилась она только в Темном саду, на родине предков. Здоровый сон ребенка все решил: с тех пор наша база здесь.
— Расскажи о том, какой впервые увидела Нарву.
— Осенней, чистой. Нарва стала нашим спасением. Мы живем в старом городе, и там же работаем: руководство города выделило нам помещение в ратуше – сердце города.
— Появление ребенка, наверное, затормозило на время вашу кочевую артистическую жизнь?
— Не совсем. Анна полностью изменила мое восприятие мира, жизни, ценностей. Я очень увлеченно и серьезно подошла и к беременности, и к родам, и к воспитанию, в ту пору мне было уже 29 лет. Помнишь 1994 год? Рождаемость упала до немыслимых минимумов, детей почти не было, садики пустовали и закрывались. Вот в такое непростое время мы стали родителями.
— И с пеленок начали направлять дочь по своим стопам?
— Мы просто жили так, как умели, как нам того хотелось. Будучи с мужем в очень хорошей танцевальной форме, с удовольствием развивали Аню по прогрессивным методикам движенческого театра, а она развивала нас. Сценическую карьеру она начала в трехлетнем возрасте. На сцену ее вывел Слава Полунин – мы тогда ставили совместный спектакль в Лондоне. Дочь не сразу приняла это, но шли годы, она росла в творческой среде, и свой выбор – быть частью семейной труппы – сделала сама, без какого бы то ни было принуждения. Мы со Стасом теперь гордимся ее успехами.
— У вашего театра красивое имя и абсолютно свой, неповторимый имидж. Как вы добились этого?
— Приехав в Нарву, мы первые годы жили как в монастыре. Дом – работа, работа – дом. Целью было создать свой продукт, и спектакль «Карнавал» мы по кусочкам собирали в течение 10 лет. Вернее, даже не собирали, а растили, как ребенка. Получился необычный жанр — визуальный театр белой романтической клоунады, аналогов которому в мире единицы, а в Эстонском искусстве никогда и не было подобной традиции. Поэтому таллиннским критикам сложно подобрать рамки под нашу деятельность, и мы потратили много времени и сил, чтобы создать свою нишу в нарвской культурной жизни. Мы просто украшаем своими выступлениями повседневную, не всегда легкую жизнь горожан, и в этом ощущаем свое предназначение.
— В популярности среди земляков вам не откажешь: редкие крупные мероприятия обходятся без участия Giraffe Royal. А с какими студиями и объединениями Нарвы вас сводила судьба?
— Сейчас плодотворно сотрудничаем с Отделом культуры города, а до этого много всего интересного было. При Молодежном центре в течение двух лет мы вели бесплатную школу для детей, воспитав много талантливых людей, уехавших продолжать обучение кто в Тарту, кто в Вильянди. На средства собственного театра провели два фестиваля, пригласив в Нарву творческих друзей из разных стран. Привозили новые прогрессивные направления – например, капоэйро. Помогали встать на ноги самодеятельным коллективам, разрабатывали стиль для «Уличного балета» Юрия Кувайцева, группы «Авеню» Володи Чердакова. Запустили и раскрутили клуб «Ро-Ро» с нашим другом Ромой Бойко. Придумывали праздники для организаций, вывозили в Москву выставку нарвских художников, давали уроки ритма в хоровой школе Марины Косолаповой. В общем, мы не упускаем возможности поучаствовать в развитии культурной жизни Нарвы.
— Через несколько дней наступит Новый год. Что профессиональные белые клоуны пожелают нарвитянам?
— Конечно, в первую очередь – здоровья и простого счастья: семейного и не только. А еще – веры в себя. Работайте над собой, иначе жизнь останавливается! Постигайте новое, и неважно, сколько вам лет. Всегда найдется что-то интересное и неизведанное – то, до чего раньше не доходили руки, мысли. Думайте о хорошем и любите друг друга. С наступающим!
Беседовала Анна Чистоделова
Фото. Алексей Карпов, Анатолий Бисинбаев, Елена Руди