Серебряным колокольчиком ее голос наполнил детство сотен нарвских девчонок и мальчишек в 80-90-е. После звездных лет в «Веселых нотках» была Москва с Гнесинкой, выступления с великими и большая любовь, определившая судьбу. О том, как ей живется сегодня, а еще – о семье и о музыке, друзьях и планах на будущее Наташа делится сегодня с читателями газеты «Нарва». 

— Наташа, здравствуй. Недавно тебя видели в Нарве. Каким ветром?

— Приехали с сыном на выходные, чтобы поздравить с днем рождения моего брата Рому Бойко. Решение приняли спонтанно – выдалось небольшое окно между работами-учебами, но за два дня успели и друзей повидать, и родного воздуха вдохнуть.

— Праздновали, надо полагать, в «Ро-ро»?

— Конечно! Для брата это по-настоящему второй дом, да и для нас, членов его семьи, энергетически сильное место. Я люблю смотреть на реку с деревянной террасы клуба. Очень помогает восстановить силы.

— Ты, наверное, и к открытию заведения приложила руку? По-семейному.

— Нет, оно открылось в начале 2000-х, когда я была вся в материнских хлопотах. Но чуть позже, когда Рома вместе с барабанщиком Ильей Лазаревым и другими единомышленниками сколотили летнюю сцену, пришла сюда и словно попала в сказку. Этот запах свежеструганного дерева навсегда со мной! Мы объездили много стран и видели десятки клубов, но ни в одном из них не встречали такой атмосферы камерности и вместе с тем всеобщего единения. Это уникальное место, где можно на время забыть про все невзгоды и просто наслаждаться моментом.

— Как думаешь, это само собой сформировалось или Рома все продумал до мелочей?

— Были долгие разговоры о том, каким он видит это место. Он еще в детстве бывал здесь, гулял и строил в голове воздушные замки, чтобы затем поведать мне о новых планах. Звучало это все как фентези, но в этом весь мой брат! Наше детство было наполнено его выдумками, и я охотно поддерживала любую идею. Даже обычные потасовки между братом и сестрой превращались в рыцарские турниры. Мы до сих пор можем идти по улице и играючи толкаться плечами, как подростки. Но глубинно это и есть то, что называется «плечо к плечу» и «чувство локтя»: в трудную минуту и наш младший брат Игорь, и дети – у каждого по двое – готовы помогать кто чем.

— Это правда: мы все видим, как твой сын Аким вечером играет в «Ро-ро» на саксофоне, а днем вместе с Романом ящики с продуктами грузит.

— Это еще что! Однажды я застала обоих за чисткой канализации – по пояс погрузившихся в «работу» (смеется). В общем, как и в каждой семье, взаимовыручка – наше все. Мне очень повезло с близкими.

— Я слышала историю, что предлагать посетителям «Ро-ро» пледы холодными вечерами придумал твой спутник жизни Мурат Насыров. Это так?

— Я не помню такой подробности. Возможно, мы действительно привезли эту идею из какой-то поездки. Но одно знаю точно: и клуб, и Нарву, и Эстонию Мурат просто обожал. В первый же наш совместный визит мы повстречали буквально всех, кого я знаю, начиная с Андрюхи Кладовщикова – он нам попался еще на таможне. Общительнейший человек, Мурат сразу запомнил все имена и потом время от времени спрашивал, как там поживает та или иная подруга, помирилась ли с мужем – даже такие детали не ускользали от его внимания. Когда мы приехали во второй раз, он выучил несколько эстонских слов, начиная с söökla, tüdruk и tere.А потом взялся за эстонскую песню и действительно исполнял ее, старательно выводя акцент.

— На площадке «Ро-ро» вам выступить довелось?

— Нет, зато довелось в замке на Дне энергетика. Это было незабываемо! В самый кульминационный момент полностью вырубилось электричество. Мурат, прирожденный артист разговорного жанра, кажется, даже обрадовался возможности пошутить про поставщиков электроэнергии, которые отвлеклись на корпоратив. Концерт был сборный, и совсем еще юная тогда Даша Гордеева тоже выступала там c проектом Be Free.

— А в Таллинне концерты были?

— Может быть, один раз. Зато именно там Мурат с группой сняли клип. Очень ему нравилась эстонская натура для съемок. Хотя часто летал с гастролями в Ригу, де тоже взморье, но здесь просто нашел себя. А уж когда купил профессиональную камеру и стал изучать операторское искусство, в нашей семье началась эпоха поиска видов. Часами он пропадал на море, ловил закаты, потом с упоением монтировал видео.

— Сейчас, спустя 10 лет после его ухода, вы продолжаете ездить в к родным Мурата в Казахстан?

— Конечно! Они стали нашим спасением, потому что очень его напоминают. Аким и сам вырос похожим на отца, и внутренне тоже тянется к своей родовой культуре: читает про уйгуров, задает вопросы. Мурат был живой энциклопедией: привозил истории из поездок и взахлеб рассказывал. Не запомнить эти яркие сюжеты было невозможно, и я теперь передаю их, как нескончаемый эпос, детям. Думаю, со временем он бы написал очень содержательное эссе на тему истории уйгурского народа.

— Вместо этого он создал потрясающий «Уйгурский альбом», который никогда не устареет.

— Да, это его наследие. Пластинка вышла даже во Франции и заняла одно из высоких мест в рейтинге, хотя сочинял он все эти песни без оглядки на конъюнктуру и планов на будущее.  Потрясение, вызванное уходом из жизни отца, вылилось в цикл, где воедино соединились желания отдать дань предкам и продолжить семейную традицию.

— Он ведь сам сыграл все партии этнических инструментов в альбоме. Владел ими с детства?

— Нет, осваивал в процессе и равап, и дап, и саз. Они до сих пор висят у нас на стенах. Смело хватался то за струнный, то за дудку, как будто чувствовал, что получится, и получалось! При этом не был самоуверенным, скорее скромным и стеснительным.

— Я его запомнила как цельного, сдержанного мужчину, способного постоять за себя и за свою семью.

— Мурат был младшим, пятым ребенком в многодетной семье, и на летних каникулах всегда подрабатывал на фабрике, чтобы подзаработать себе на одежду и магнитофон. Смена начиналась в 6 часов утра, все по-взрослому. С зарплаты купил себе джинсы и кроссовки и носил их до тех пор, пока однажды в темном алма-атинском переулке его не раздела настоящая банда. Пришел домой в старой одежде. В общем, семья дала любовь, а школу жизни – улица. С тех пор, конечно, мог постоять за всех. С ним мы были защищены материально и социально, а эмоционально были на одной волне. Теперь все его проявления я вижу в детях.

— Чем они сейчас занимаются?

— Лия учится на третьем курсе института Плеханова и параллельно осваивает бас-гитару. Она всегда четко знала, что хочет от жизни. Дочь тонко чувствует стиль, умеет спланировать любое мероприятие – прирожденный продюсер. За советами по красоте я обращаюсь только к ней, и она же подскажет, как лучше действовать в той или иной психологической ситуации. Аким экспериментирует в музыке, переоборудовал под свои поиски домашнюю студию, а в этом году окончил первый курс эстрадно-джазового колледжа имени Гнесиных на Ордынке, где когда-то учились мы с его папой.

— Не только с папой: расскажи, как вы с Натальей Шатеевой приехали из Нарвы и поступили туда с первого раза при сумасшедшем конкурсе!

— О да, это была веселая история. Мы, выпускницы Нарвской высшей школы, как-то не задумывались, насколько это престижное заведение. На курс набирали всего 5 человек из 150 соискателей. Мы прошли обе!

— Благодаря таланту.

— Нет, в первую очередь педагогам! Начав преподавать несколько лет назад, я поняла, насколько важна миссия наставника. В «Нотках» у Евгении Александровны Эйдемиллер мы занимались четыре раза в неделю, а перед концертами пропадали в «Энергетике» целые дни. Много ездили по стране на фестивали и конкурсы, и везде занимали места. Я безмерно благодарна Евгении Александровне и Виталию Николаевичу, а еще своему педагогу фортепиано Татьяне Стефановне Тарасенко. Попала к ней в выпускном классе, сменив несколько учителей и совершенно не владея инструментом, и она показала, как работа над собой помогает даже в почти безвыходной ситуации. На одном таланте не выедешь, за каждым успехом стоит и твой труд, и бескорыстная поддержка учителя и родителей.

— Вам с Натальей, мастерам соло и бэк-вокала, наверное, сложно было из «игроков на поле» переквалифицироваться еще и в тренеров?

— Нет, ведь мы по образованию – учителя: и в Нарвской высшей школе, и в Гнесинке нам преподавали педагогику. А работаем мы в Школе эстрады кино и телевидения, кафедру вокала в которой возглавляет Владимир Коробка. Его все знают по «Фабрике звезд», где он ставил голоса участникам. А мы у него учились в Гнесинке, так что предложение войти в команду встретили с энтузиазмом. И сами до сих пор учимся – ходим на его мастер-классы плюс в интернете тоже черпаем новое для себя.

— Ты редко даешь интервью, хотя и поводов достаточно, и аура у вашей семьи хорошая.

— Мало кого из журналистов интересует хорошая аура. В основном им нужны подробности той ночи, когда не стало Мурата, причем если иногда запросы каналов звучат больно, но честно, например: «Приходите на передачу о вдовах», «Приглашаем на программу про суицид», то чаще обещают «милый семейный сюжет», а потом рисуют на асфальте под нашими окнами трафарет и бьют в лоб острыми вопросами, доводя всех до слез. А я верю в людей и всякий раз ведусь на обещания «доброй программы ко Дню семьи».

— Вера в людей нужна, иначе как жить?

— Согласна, ведь неравнодушных и чутких вокруг тоже много. Именно друзья вытащили меня из жуткого состояния, из которого, казалось, нет выхода. Я не хотела и не могла петь, искала работу в других областях, не связанных с искусством, и полностью погрузилась в домашние хлопоты: дети еще были младшими школьниками. А потом позвонили наши друзья Вика и Антон Макарские и предложили озвучивать мультик. Не представляла, как приду на студию, буду общаться с людьми, как выдавлю из себя хоть какой-то звук. Но все получилось, и я исполнила небольшую роль в мультфильме «Приключения Аленушки и Еремы».

— Это было параллельно с работой на бэк-вокале у известных коллективов?

— Нет, бэки и преподавание появились потом. По кусочку, по клеточке замечательные люди возвращали мне меня. Я спела с «А-Студио», с Кристиной Орбакайте, а потом надолго попала в проект к другу семьи Батырхану Шукенову – настоящему мастеру, у которого всегда чему-то училась. К сожалению, его не стало два года назад; мы с коллегами до сих пор не можем в это поверить.

— Сейчас ты занята в коллективе Сергея Мазаева: пару недель назад состоялся потрясающий концерт полноценного оркестра, который он собрал.

— Мазаев – серьезный музыкант. Прекрасный вокалист, он играет на саксе, кларнете и флейте и все время пребывает в творческом поиске. Я ликую, оказываясь рядом с такими артистами. Оркестр, квинтет, рок-группы, разные составы – это их стихия, это жизнь. А если им все задуманное по плечу, то почему не нам? Ну, каждому в области своих интересов, конечно.

— Наступают летние каникулы. Махнем в Нарву?

— Я преподаю в частной вокальной школе-студии, и трехмесячных летних каникул там нет. У меня обычный для большинства работников отпуск – 28 дней в год. Но при каждом удобном случае, конечно, срываюсь и еду на родину. Так было на день рождения Ромы, так будет еще не раз. Мои дети, родившиеся в Москве, считают Нарву своим городом. Мы же, появившиеся на свет именно здесь, не до конца осознавали, в каком благословенном месте живем. Крепость, море, бурная река – все воспринималось как данность. Теперь, осев в мегаполисе и хлебнув его суеты, только в Нарве начинаю я дышать, чувствую ход времени. И это мое счастье.

Беседовала Анна Чистоделова
Фото: частный архив Н. Бойко
Видео: Cool Music