ВИТАЛИЙ ВИНКЕЛЬ: «В НАРВЕ ЖИВА МНОГИМИ ПОЗАБЫТАЯ ИСКРЕННОСТЬ В ЛЮДЯХ». О том, как начать преподавать английский язык в Кембридже, стать фронтменом популярной рок-группы и лично познакомиться почти со всеми кумирами из мира музыки, сегодня рассказывает Виталий Винкель, который, собственно, всего этого и достиг, причем совершенно самостоятельно.

О том, как начать преподавать английский язык в Кембридже, стать фронтменом популярной рок-группы и лично познакомиться почти со всеми кумирами из мира музыки, сегодня рассказывает Виталий Винкель, который, собственно, всего этого и достиг, причем совершенно самостоятельно.

— Виталий, привет. Тебя не застать в Нарве, кроме как по выходным. Где ты сейчас?

— Вот уже второй год я преподаю английский в языковой школе в самом центре Таллинна. Пожив до этого в разных городах Англии, я внезапно загорелся идеей перебраться в столицу нашего государства. Забавно, что до этого уровень знакомства с Таллинном ограничивался двумя словами: «вокзал» и «аэропорт». А теперь появилось острое чувство, что этот город и остальная страна живут по каким-то разным законам; может быть, то же самое испытывают россияне, сравнивая Москву и так называемое замкадье. Пусть это прозвучит нарочито патриотично, но Нарва в формате Эстонии остается для меня самым родным городом. И, несмотря на все проблемы нашего региона, лично мне сюда хочется возвращаться как можно чаще. Что я, кстати, настоятельно рекомендую своим знакомым. Мне кажется, что у нас сохранился определенный симбиоз двух культур, а помимо этого, здесь еще жива многими позабытая искренность в людях, отсутствие которой сразу бросается в глаза в том же Таллинне.

— Как ты выбрал стезю преподавателя?

— Если честно, то я окончательно определился лишь к самому окончанию 12 класса в школе. До этого мучился выбором: английский или музыка. Взвесив все «за» и «против», а также предварительно съездив на разведку в мой будущий вуз в Англию, я пришел к выводу, что более востребованная профессия всегда в цене, и остановился на педагоги-ческой деятельности. Хотя соблазн посвятить себя музыкальным технологиям был велик, учитывая оснащенность студии при университете и мои тогдашние юношеские амбиции. Зато продолжил педагогическую династию — моя мама уже около тридцати лет работает учителем, и дальние родственники тоже педагоги.

— А почему английский?

— А вот за свое владение языком я благодарен замечательному преподавателю Галине Николаевне Андроновой. Именно она предопределила мой выбор профессии. Я знаю, что многие в Нарве обязаны ей своей сложившейся карьерой и ценят ее не только за талант педагога, и просто за личные качества. Галина Николаевна преподавала мне английский в течение пяти или шести лет, и впоследствии я ни разу не испытывал проблем с языком, даже обучаясь в университете в Англии.

— Расскажи об учебе за границей.

— Я окончил Бедфордширский университет в славном английском городе Лютоне. И до сих пор считаю, что годы, проведенные там, стали тестом на выживаемость, который я успешно прошел. Ведь помимо учебы приходилось подрабатывать на фабриках и заводах, чтобы покрыть все расходы.

— Ой, как интересно. А что производили эти заводы?

— В разное время мне довелось принять непосредственное участие в производстве ветчины, бутылок для шампуня, бутербродов, ремней безопасности для машин и даже не помню, чего еще. Одно время спаса-ли энергетики – а что делать, если после ночной смены нужно сразу бодро шагать на занятия? Но, как известно, везде есть свои плюсы: так, поработав бок о бок с поляками, не владеющими английским, я выучил польский язык.

— А когда началась работа по профилю?

— Мне был 21 год. Проходя практику на последнем курсе, я помогал преподавать академический английский студентам первокурсникам, а еще стажировался на ВВС в Лондоне и Лютоне, поскольку мое второе направление — журналистика. Ну а после окончания университета я решил вернуться в Нарву, где пошел работать в Кесклиннаскую гимназию учителем английского.

— Ученики не отбили охоту к преподаванию?

— Поскольку до этого приходилось иметь дело, в основном, со взрослыми учениками, не скажу, что пришлось легко. Но было с кого брать пример – ведь в первой школе очень сильный педагогический состав. Ну и опыт свой уже мог применить по назначению — пару раз, кстати, возил группы своих учеников в учебные поездки в Лондон и Кембридж. Дело это очень ответственное, и я опасался возможных трудностей, но ребята оказались молодцами, не подвели!

— Но Англия все равно манила…

— Да. После двух лет в Кесклиннаской гимназии я успешно прошел собеседование и отправился на целое лето преподавать английский в языковой колледж в Кембридже. А вернувшись в Нарву, почувствовал, что там, в Кембридже — это было «мое». И, приняв приглашение руководства колледжа при Кембриджском университете, я остался преподавать там еще на год.

— Чем так понравился Альбион?

— На самом деле мои первые впечатления были крайне негативными! Я только потом осознал, почему. Мой первый английский город Лютон, где я прожил три года, населен иммигрантами из Азии и восточной Европы чуть больше, чем наполовину. Это не придавало чувство безопасности, скажем так. Однако последующий, «кембриджский» опыт переубедил меня. Абсолютно адекватные образованные англичане, плюс знакомство с так любимыми СМИ «британскими учеными». Я был в восторге и от множества интересных научных деятелей из самого Кембриджского университета, и просто от умных людей.

— А чем, на твой взгляд, отличается наша молодежь от английской?

— Здесь, как и везде, все очень зависит от социальных групп, к которым эта молодежь принадлежит. А в плане различия культур, например, там больше принято говорить «ни о чем» — то есть о погоде или о политике, в то время как у нас люди склонны поднимать более личные темы.

— Ты преподавал английский язык студентам из разных стран. Что особенно запомнилось из общения с ними?

— В Кембридже у меня было не просто много, а очень много студентов из разных стран: Бразилии, Кореи, Франции, Колумбии, Италии, Арабских Эмиратов и т.д. Я как-то попытался посчитать их количество, и получилось около трех тысяч за все время. До сих пор многих помню по имени. А поскольку продолжительное обучение там стоит внушительных финансов, то были и очень высокопоставленные ученики, скажем член кабинета министров Турции, профессора одного из ведущих медицинских вузов той же страны, бизнесмены из Дубая, а также супруга одного очень знаменитого аргентинского футболиста. И все они оказались очень простыми в общении.

— Не думал поработать в других странах, раз уж так хорошо начал?

— Одно время меня очень уговаривали поехать преподавать в Арабские Эмираты и Саудовскую Аравию, но не решился, ознакомившись с их законами и порядками. И вернулся в Эстонию.

— С профессией разобрались. Теперь о музыке. Ты — сооснователь коллектива Cosmo. Как это произошло и как развивалось ваше рок-детище?

— Судьба нас свела со Стасом Сорокиным – будущим ударником Cosmo — еще в 2008 году, когда я учился на последнем курсе университета. Я прилетал домой примерно раз в три месяца, и мы плодотворно работали над новым музыкальным материалом. На том этапе жизни эти редкие репетиции, в принципе, только способствовали росту в рок-н-ролльном направлении. Да и потом, когда группа сформировалась, песни делались быстро и качествен-но. Однако в определенный момент наши пути разошлись: я уехал в Англию.

— А что привело тебя в мир музыки? Прямо с самого детства помнишь свои впечатления?

— В возрасте десяти лет я случайно нашел кассету с записью группы Queen. Ну и понеслось: помню, что мне еще в школе говорили, что я «неправильную» музыку слушаю, когда в те же десять «носился» с записями Deep Purple, Scorpions. Хотелось самому играть, и дедушка, работавший тогда на нарвском заводе ЖБИ, нашел где-то акустическую гитару, роль струн на которой выполняли проволока и рыбацкие лески. Это был мой первый инструмент, за что дедушке отдельное спасибо. А в 16 лет мне удалось осуществить мечту детства и попасть на концерт Deep Purple и Uriah Heep и после познакомиться и пообщаться с музыкантами.

— Где это было?

— В Таллинне. Причем, я чуть не опоздал на автобус, который привез из Нарвы меня и группу Absolut-2 во главе с Евгением Роговым. И живое общение с членами Deep Purple подтолкнуло меня к тому, чтобы начать осваивать гитару в ускоренном темпе. Примерно после полугода ежедневных домашних занятий, я вошел в состав нарвской группы Vig.M, где играл до своего отъезда на учебу в Великобританию. Кстати, с музыкантами Deep Purple я виделся по-том еще два раза. Впоследствии мне повезло пообщаться почти со всеми кумирами детства, в числе которых и Брайан Мэй из Queen. Что самое интересное — в жизни все они обыкновенные люди без звездной болезни.

— После ухода из Cosmo ты недолго молчал – свет увидел проект Vinkel…

— Да, я решил не завязывать с музыкой и, благо материала было достаточно, создал сольный проект под своей фамилией и начал записывать свои песни. Мне помогают самые разные музыканты, проявляя свой талант, вплетая себя в мое творчество.

— А на каких площадках тебя можно увидеть в рамках проекта воочию?

— Я задумывал проект как студийный, потому что не ощущаю сильного желания выступать. Во-первых, сейчас особо негде, а во-вторых, интересы аудитории в последние годы изменились. Все хотят слышать модную музыку. А мода приходит и уходит, поэтому я придерживаюсь мнения, что кому интересна моя музыка — тот услышит. Навязываться я бы не хотел.

— Ты бессменный переводчик на NarvaBike. Расскажи о закулисье фестиваля.

— На самом деле пару раз я NarvaBike все-таки пропускал, ког-да преподавал в Кембридже. А что касается самого фестиваля, замечу, что состав выступающих радует из года в год. Пожалуй, самыми заводными были Uriah Heep в 2010 году. Несмотря на свой возраст, они — очень веселые дядьки. Было немного не по себе, когда встречал их в Таллиннском аэропорту: все-таки одна из моих любимых групп и вообще настоящие легенды рока. Однако, спустя несколько часов, мы уже сидели вместе за одним столом и рассказывали разные истории друг другу как старые знакомые. А Джо Линн Тернер (Rainbow/Deep Purple), который приезжал в этом году, оказался умнейшим человеком. Мы несколько часов общались, беседуя не о погоде и политике, как принято у них, а о философии, религии и музыке. Мы с Джо и Uriah Heep до сих пор переписываемся время от времени в интернете.

— А есть амбиции самому выступить на NarvaBike?

— Лет 10 назад я уже выступал на этой площадке еще под вывеской BikeFest. Размах, конечно, был не тот, но публики много. Сегодня другая реальность: ответственность перед участниками гораздо выше, поэтому пока выступление проекта Vinkel здесь — не вариант. И не страшно: у нас достаточно групп, которые мечтают об этом,поэтому желаю добра в их начинаниях!

— Ну и напоследок — о семье. Что она значит для тебя и из кого состоит?

— Пока моя семья: я и родители, которые уже почти тридцать лет в браке, и это для меня образцовый пример. Для меня чувство семьи очень важно, ибо, как ни крути, это самая искренняя поддержка и опора во всем. Поэтому всем, кто сейчас читает эти строки, хочу пожелать никогда не терять этого чувства защищенности, которое позволяет нам двигаться дальше и не бояться абсолютно ничего.

Беседовала
Анна Чистоделова